— Усыпление проходит в два этапа, — ветеринар подошла к столу с наполненным шприцем. Мне сделалось нехорошо, в груди что-то вспыхнуло и жаром дало мне в голову. Отчётливо закололо кожу головы, всё ещё мокрой, тысячами мелких игл. — Сначала наркоз, потом препарат.

Быстрым движением врач ввела в заднюю ногу Хельги наркоз. Собака взвизгнула, а я ахнула и рефлекторно крепче сжала её за холку.

— У вас пять-семь минут. Прощайтесь.

Она отошла к столу, отколола носик у следующей ампулы. Последней. Я взглянула на Хельгу, она тихо скулила и нервно трясла головой.

— Скоро ты увидишься со своей хозяйкой, слышишь? — мой голос предательски сорвался, а слёзы заполнили глаза так, что не могла ничего перед собой видеть. Хельга медленно затихала под моими руками, и вскоре совсем перестала шевелиться. Глаза её оставались открытыми и не двигались.

— Ну, всё, — ветеринар подошла к столу, вымученно улыбнулась мне. — Она уже ничего не почувствует. Вы молодец, что решились поддержать её в последние минуты. Обычно, хозяева трусливо сбегают…

Я тоже хотела трусливо сбежать. Я не смогла её спасти, я ничего не смогла сделать, только смотреть, как ядовитая жидкость исчезает в теле старого бедного животного, оставшегося круглой сиротой…

— Флоренс!

Я вздрогнула от звука своего имени. Увидеть здесь Браунинга я не ожидала никак.

— Я дозвониться не мог… Флоренс? — он замер в трёх шагах от меня, напряжённо всматриваясь в моё лицо.

— Они усыпили её…

Я почувствовала, как повисли мои руки, как опустились плечи и голова. Сдавленный всхлип вырвался откуда-то со дна груди, и слёзы щекотно прокатились по моим щекам. Мне стало так неуютно, я заозиралась по сторонам, пытаясь найти место, где можно спрятаться и пережить минуты слабости, но вдруг краем глаза заметила, как Браунинг молниеносно приблизился ко мне, словно я собиралась упасть — я ощутила аромат его одеколона и запах улицы, который он принёс с собой. Дэмиан осторожно дотронулся пальцами до моих запястий, поднялся выше и аккуратно сжал мои руки чуть выше локтей.

— Они… усыпили её, — промычала я сквозь рыдания и, сделав шаг, коснулась лбом его плеча.

Глава 3

Его руки скользнули по моей спине, осторожно, ненавязчиво, а я, неловко согнув локти, дотронулась до его груди сжатыми в кулаки ладонями. Я устала до чёртиков, мне было так больно, и горько, и стыдно. Хотелось прижаться к нему крепче, обнять его, завернуться в него, согреться и позволить себе, наконец, выдохнуть, потому что рядом был свой человек — я и забыла, когда Дэмиан стал для меня «своим» — а с другой стороны, мне ужасно не хотелось обременять его своим нытьём, я и так вечно страдаю, зачем грузить совершенно невиновного в моих бедах человека…

— Извини, извини, пожалуйста.

Пряча глаза, я так низко опустила голову, что у меня заболела шея. Я попыталась выкрутиться, но Браунинг не отпускал меня, словно я могу причинить себе вред. Его ладони обжигали меня сквозь тонкую ткань комбинезона, который я впопыхах так и не скинула, и я вздрогнула, почувствовав, как между лопатками защекотало от разности температур — его кожи и прохлады приёмной.

— Не извиняйся. Ты имеешь право чувствовать то, что чувствуешь.

Я услышала его голос где-то над моей макушкой — какой же он высокий, я никогда не дотянусь! И зачем мне, чёрт возьми, тянуться?! В груди стало тесно от близости, я взялась за ткань комбинезона на уровне груди и скомкала её в кулаке, чуть оттянула — на мне не было белья, только футболка, а кожа отчего-то стала слишком чувствительной, раздражённой. Я боялась, что выгляжу неприлично.

— Ты прямо как Нэлл говоришь, — хмыкнула я, стараясь вывернуться и выбраться бочком, мелкими шажками, незаметно, ненавязчиво. Мне удалось, Дэмиан расцепил руки.

— И ты не должна всё превращать в шутку. Твои чувства важны… Ты важна.

Он сказал мне то, что Нэлл пыталась вдалбливать мне целый год. Она пыталась сказать мне, что я важна: для Отдела, для мира, для самой себя. Я важна для Дэмиана — я прочла это в его открытом, прямом, серьёзном взгляде, когда осмелилась задрать подбородок и посмотреть на него.

— Почему, Дэм? — с вызовом спросила я. Снова защищаться, нападая — такова моя любимая тактика, но от чего я защищалась на этот раз?

Дэмиан нахмурил брови, пошарил взглядом по полу. Он не понял меня. Его гениальный, острый ум не нашёлся с ответом.

— Что?

— Почему я?

Он глубоко вздохнул. Вершины его высоких скул покраснели, меж тонких губ мелькнул кончик языка, оставив на них влажный след, он закусил щёку изнутри — я смотрела, как меняется его лицо, словно при замедленной съёмке. Его ответ был важен для меня, для меня было важно, правильно ли он понял мой вопрос. Догадался ли, что догадалась я?

— Чувства сложно объяснить с точки зрения логики.

Он улыбнулся, и улыбка его вышла каменной, вымученной, он сам весь был, как стальной прут — напряжённый до кончиков пальцев, в мучительном ожидании моего ответа. Я смотрела на него широко распахнутыми глазами, осознавая, что вот она, эта черта, зайти обратно за которую нам уже не удастся. Нет, мне уже не было страшно. Я смертельно устала, в груди продолжало полыхать.

— Дэмиан, я не знаю, когда буду готова ответить на твои чувства и буду ли готова вообще…

— Я ничего от тебя не прошу, — Дэмиан прервал меня. Он взглянул на меня так что я машинально закрыла ладонью рот. Надо было сделать это минутой раньше, и тогда у меня ещё было бы место для манёвра, и тогда ощущение, иллюзия того что всё нормально, ещё можно было бы сохранить.

— Чёрт, зачем я вообще это ляпнула. Я поеду домой, ладно?

Нет, ничего уже не будет, как прежде, не стоит себя обманывать. Мне просто нужно домой, просто домой…

Я попятилась назад, почти наощупь, словно в момент ослепла. Наткнулась спиной на край пустующей стойки регистрации, зашипела от боли и стыда за свою неуклюжесть.

— Позволь я хотя бы тебя отвезу, ты же без машины! — в его твёрдом голосе мне послышалась мольба. Мне стало дурно, тошно. Пусть он уже оставит меня в покое. Я просто хочу покоя.

— Такси вызову. Пожалуйста, давай завтра сделаем вид, что этого разговора не было.

Не поднимая на него глаз, я задницей толкнула распашные двери и вырвалась в коридор, потом на улицу. Нырнула за угол, потом за другой. Стоя под фонарём запертой на ночь мебельной мастерской, я поняла, что никакого такси в комендантский час мне не видать. Именно это и сказал Дэмиан мне в след, но я, отключившись от реальности, слишком быстро смылась. У меня снова случилась паническая атака. Сдали нервы, хотя, казалось бы, очередная смерть, которых я уже видела немало. Наверное, что-то во мне неумолимо менялось, бетонный саркофаг, в котором я сама себя похоронила, пошёл трещинами, обнажая эмоции, которые я так боялась снова испытать. И Браунинг был катализатором этих перемен.

Выдохнув, я отлипла от стены и вышла из-за угла, пошарив по карманам в поисках коммуникатора.

— Чёрт, — я выругалась сквозь зубы, вспомнив что забыла его. Пешком до дома час сорок, придётся прогуляться.

Не успела я сделать и пары шагов, как в спину мне удалил свет фар и взвывание сирены. Я остановилась и сама подошла к машине патруля.

— Инспектор Белл, я без документов.

Коп с седыми висками, проглядывающимися из под форменной фуражки с защитным «забралом» у лица вышел с пассажирского кресла внимательно осмотрел меня с головы до ног.

— Офицер Трейси, — он кивнул, в его глазах мелькнуло узнавание. — Да, мы в курсе. Мы в оцеплении стояли с западной стороны. Ну, и переполох вы устроили, просто ух, — он покачал головой, я невесело усмехнулась. Новой волны заражений все боялись до икоты, и каждый смертельный случай, пусть и не подтверждённый, пугал и напоминал, что всё может повториться. Патруль, как и Подразделение, всегда был на линии огня и рисковал, а случае чего, одним из первых попасть под токсин — я понимала его нервозность. Офицер Трейси натерпелся сегодня страху.